Есть писатели имеющие всемирную известность, есть имеющие национальную известность, а есть имеющие региональную известность. Одним из таких творцов с региональной известностью я бы назвал дальневосточного писателя Всеволода Сысоева.

Не так давно я прочитал трилогию Николая Задорнова «Амур-батюшка». Роман пробудил во мне огромным интерес к истории и культуре Дальнего Востока, просматривая ряд документальных фильмов я натолкнулся на самобытного дальневосточного писателя, краеведа, натуралиста и тигролова Всеволода Сысоева.  Личность и биография писателя меня очень заинтересовала и я уже не мог не прочесть его самую известную книгу о животных и людях «Золотая Ригма».

Об авторе

Всеволод Петрович Сысоев родился в 1911 году в Харькове и прожил без малого 100 лет. Родился в Харькове, детство провёл в Крыму, в Москве начал свою учёбу в Бауманском институте, но романтической душе Сысоева не по нутру была скучная и скрупулёзная работа в лабораториях и аудиториях и он очень  скоро перевёлся во Всесоюзный зоотехнический институт пушно-сырьевого хозяйства. И вот здесь он нашёл своё призвание, стал биологом-охотоведом и вскоре навсегда обосновался на Дальнем Востоке в Хабаровском крае.

С 1939 года Всеволод Сысоев заведовал охотничьим хозяйством Хабаровского края, во время войны служил в интендантской службе Дальневосточного фронта, а в своей профессии провёл огромную работу по акклиматизации и расселению промысловых животных. Благодаря ему на Дальнем Востоке на огромных таёжных пространствах от Анюя до Колымы появились американская норка, речной бобр, ондатра, соболь. Первый закон об охране амурского тигра был подготовлен Всеволодом сысоевым и принят в 1947 году Хабаровским крайисполкомом.

С 1955 году Всеволод Сысоев отошёл от активной практической работы и переключился на преподавательскую деятельность, став преподавателем, а затем деканом географического факультета Хабаровского педагогического института. Научная деятельность, экспедиции по исследованию бассейнов рек Амур, Мокрохон, Улья и Олчон — огромная работа по исследованию нехоженых и малообследованных районов Приамурья была обобщена в ряде научных трудов.

Особым этапом биографии Всеволода Сысоева можно считать период его руководство Хабаровским краеведческим музеем им. Н.Е. Гродекова. 12 лет с 1960 по 1972 годы Сысоев руководил музеем и вывел его во всесоюзные лидеры. В 1967 году музей под руководством Сысоева был признан лучшим в СССР. В этом же году Всеволод Сысоев стал профессиональным писателем — он был принят в Союз писателей СССР.

Но, пожалуй, главное его предназначение — это уникальная способность любить природу. Сысоев — настоящий тигролов. Принимал участие в помке более 70 амурских тигров. Отлов производился исключительно традиционным способом — с помощью верёвок и рогатин. Именно про это — животных и охотников — наш автор писал в своих книгах.

Жизнь, труд и творчество Всеволода Сысоева было отмечено большим количеством региональных наград. Был очень уважаемым на Дальнем Востоке человеком. Его именем был назван зоосад «Дальневосточный» и один из хребтов Сихотэ-Алиня.

«Визитная карточка» Дальнего Востока

Ученый, охотовед-биолог, географ, краевед, путешественник, писатель-натуралист, популяризатор знаний о природе, музейный работник, педагог, общественный деятель — Всеволод Сысоев при жизни стал «визитной карточкой» Дальнего Востока. Свой огромный опыт по изучению природы, ведению хозяйственной деятельности в тайге уже в зрелые годы автор аккумулировал в своих внушительных литературных трудах. Писал Сысоев про природу, охотников, исследователей. Простые добрые где-то наивные рассказы и повести обязательно порадуют людей с чуткими любящими сердцами.

Наиболее известным произведением Всеволода Сысоева является повесть «Золотая Ригма» о жизненном пути тигрицы-альбиноса необычного золотого окраса. Повесть была написана в 1970 году и получила международную известность, переиздавалась в десятке стран мира на разных языках. Книга блестяще иллюстрирована Народным Художником России Геннадием Павлишиным.  К слому, своё название тигрица получила в честь Риммы Казаковой, с которой приятельствовал Всеволод Сысоев во время жизни поэтессы в Хабаровске. По прошествии десятилетий и десятка переизданий в 2011 году книга была удостоена медали «Лучшая книга 2011 года».

Собственно как я узнал об этом авторе и его литературных трудах. В очередной раз сыграл свою роль цепной принцип, а именно читая роман Николая Задорнова «Амур-батюшка», а затем по своей привычке изучая биографию автора, просматривая фильмы о нём, в одной из этих документальных картин я наткнулся на небольшие интервью со Всеволодом Сысоевым. В одном из них (начала 80-х) я увидел необычного бородатого самобытного человека, у которого Николай Задорнов брал интервью о знаменитом писатели-путешественника Владимира Арсеньева. А во втором (конца 2000-х тысячных) был тот же человек, но уже приближающийся к 100-летнему рубежу. В нём своего старшего друга навестил писатель-сатирик Михаил Задорнов, который как раз снимал на Дальнем Востоке фильм «К отцу на край земли». И вот в этих небольших интервью меня что-то привлекло. Интересные остроумные мысли, образная речь и нарочито выпирающее обаяние старого тигролова. Я просто уже не мог не познакомится с его литературными произведениями.

Традиция

По традиции привожу несколько кулинарных эпизодов из книги. Это великолепная возможность оценить стиль автора и при этом истратить на этот процесс всего несколько минут. В основном в своих произведениях Всеволод Сысоев описывает зверей и охотников, их повадки и привычки, но вот, к примеру, в начале повести «Амурские звероловы (Год из жизни Богатырёвых)» есть небольшой гастрономический фрагмент:

«…Подойдя к шалашу, охотовед опустился на пустой ящик, служивший хозяину табуреткой, скинул шапку и достал папиросы.

— Хорошо у тебя, Иван Тимофеевич, красота-то какая вокруг. Пожить бы с тобой здесь!

— За чем же дело стало? Оставайся, вот и поживем вместе, рыбки половим. Ты, поди, проголодался, — и с такими словами Богатырев придвинул гостю низенький легкий столик и выложил на него несколько подрумяненных карасей, печенных у костра на ивовых палочках. — Отведай, а я схожу выберу арбуз поспелее.

Вскоре он принес темно-зеленый арбуз; от легкого нажима ножа плод звонко лопнул. Красная зернистая сердцевина была сладкой и прохладной, она приятно утоляла жажду, вызванную солоноватой рыбой.

— О нашем Амуре говорят — суров да холоден, а видишь, какие «фрукты» понаросли, что на Украине. А я не объемся?

— Ешь на здоровье. Арбузами еще никто не объедался.

После радушного угощения Перекатов ополоснул лицо и руки, закурил и подсел к Ивану Тимофеевичу…»

В этой же повести в главе «Мягкое золото» описывается праздничный новогодний стол в охотничьей заимке:

«…Приближался Новый год. Охотники решили устроить праздничный ужин и угостить Наташу таежными деликатесами. Женское самолюбие не позволяло девушке отстраниться от кулинарных затей, и она задумала приготовить фаршированные блинчики. В канун новогоднего праздника на удлиненном по сему случаю столе, покрытом белой бумагой, стояли миски с холодцом из медвежьих лап и тала из свежемороженых ленков. Загорелые лица собравшихся за столом звероловов светились улыбками, сыпались остроумные шутки, в ответ на которые дружный хохот могучих людей, казалось, раздвинет низкие бревенчатые стены. Все похваливали отварную кабанину, сохатиную колбасу. Наташа впервые ела подобные кушанья. Видя, с каким аппетитом уписывает девушка холодец его приготовления, Иван Тимофеевич с улыбкой погладил бороду.

— Вкусно?

— Очень! Хочу еще себе подложить.

— Первейшая закусь, голубушка, не стесняйся, подкладывай. Медвежьи лапы и на царские столы подавались. Слыхал, что и богдыханы дюже охочи до них были. Я этаким холодцом не раз потчевал больших людей, приезжавших ко мне на охоту. А один откушал студня и говорит: «Вот бы угостить таким блюдом моих приятелей! Нельзя ли, Иван Тимофеевич, как убьешь медведя, послать мне лапы?» Отчего же, говорю, можно. И послал. Приезжает на другой год он ко мне, я и спроси: как медвежий холодец, пришелся вашим по вкусу? «Ох, и было же мне, Иван Тимофеевич, с этими лапами! — отвечает. — Я находился на работе, когда твой сын принес сверток и ушел. Развернула жена бумагу и ахнула. Звонит мне по телефону, голос дрожит: „Тут тебе от Богатырева передали, а что — не пойму, уж больно страшное“. Это медвежьи лапы, — догадался я, — отменный холодец сделаем, гостей удивим. „Нет, милый мой, я их и в руки не возьму, они на человечьи ноги похожи“. Пришлось самому варить холодец…»

Наташа внимательно слушала рассказ и покачивала головой:

— Да, можно представить, как растерялась женщина, получив такой подарок. Ну что ж, а теперь я угощу вас блюдом, которое так любит мой отец. — И с этими словами Наташа взяла с печки сковороду, поставила на стол, сняла с нее эмалированную крышку.

Избушка наполнилась непередаваемо вкусным ароматом. В объемистой сковороде до краев лежали румяные, аппетитные фаршированные блинчики.

— Ай да стряпуха! — воскликнул Иван Тимофеевич. — Такие блины с языком проглотить можно. Матвей! Достань-ка жбанчик. Время, поди, уж к двенадцати. Новый год надо встретить как полагается!

На столе появилась трехлитровая стеклянная банка. Матвей разлил вино по эмалированным кружкам, одну из них протянул Наташе.

— Так много! А я не опьянею? — воскликнула она.

Когда все разобрали кружки, Иван Тимофеевич поднял свою:

— Давайте выпьем за удачную охоту и здоровье нашего охотоведа — Наташи!

Наташа отпила из кружки маленький глоток темно-рубинового, приятно пахнущего вина. Оно оказалось удивительно легким, сладким и душистым. Она снова припала губами к кружке и осушила ее до дна.

— Где вы, Матвей, достали десертное вино? Это, кажется, черный мускат? — спросила Наташа.

— Дело нехитрое. Когда мы приехали в зимовье, виноград кое-где не осыпался. Вот я и собрал его. Добавил сахарку, он сам и забродил. Виноделы сказывают, что из нашего дикого амурского винограда вино лучше, чем из крымского. А вот что за чудо — начинка в блинчиках? Как вам это удалось?

— Не будь у вас мясорубки, конечно, у меня ничего бы не получилось. А фарш, вы знаете, я сделала из рябчиков. В старину такое блюдо называли тертыми рябчиками.

Ужин длился долго. После сытной еды пили чай с лимонником и конфетами, припасенными девушкой. Вечер удался на славу. Наташа с особым удовольствием отметила про себя, как легко и хорошо с этими грубоватыми с виду, но душевными людьми. В ее памяти невольно всплыли званые обеды, где подчас царила или излишняя чопорность, или легкая развязность, граничащая с пошлостью. Здесь же все дышало простотой, скромностью и врожденным тактом, а истинно русское остроумие охотников вызывало у нее порой приступы неистового смеха до слез…»

И наконец в последнем обнаруженном мной гастрономическом фрагменте автор описывает таёжное огородное хозяйство. Речь идёт о небольшом фрагменте из повести «Тигролов»:

«…Летом вокруг богачевского дома зеленеет огород. Длинные грядки огурцов и томатов чередуются с посадками сладкого перца и синих баклажанов. В низине среди кочанов сочной капусты багровеет свекла, чуть подальше, поблескивая полосатыми боками, лежат арбузы. И все это у реки — тут рукой подать до Амура. Любил Иван Павлович порыбачить, брал он на перемет пятикилограммовых сазанов и верхоглядов, ловил сетью желтощеков и страшноватых змееголовов.

Но ни огород, ни рыбная ловля не увлекали Богачева так, как охота. Эта не проходящая с возрастом страсть каждой осенью отрывала его от семьи и теплого крова, бросала в глухие уссурийские дебри. Жена Ивана Павловича давно уже смирилась с нелегкой участью подруги зверового охотника, подолгу пропадавшего в тайге и оставляющего на ее плечах всю заботу о детях и хозяйстве. Лишь редкая скупая слезинка на глазах женщины выдавала ее волнение и тревогу за мужа, когда он, бывало, готовился в дорогу. Старательно и любовно укладывала она в котомку алюминиевый его котелок, ложку, кружку, спички, мешочки с сухарями, солью, сахаром и чаем. Все надо было уложить так, чтобы при ходьбе мешок не гремел и его удобно было нести. Больше всех не хотели расставаться с дедом маленькие внучата, любившие его не меньше, чем своих отцов. Иван Павлович уговаривал их без уменьшительных и ласкательных слов, словно взрослых…»

P.S.

Получить своё «сертифицированное» представление в литературе можно только одним способом — лично прочесть то или иное произведение. Думаю сборник повестей Всеволода Сысоева «Золотая Ригма» доставит большое удовольствия любителям природы и литературных произведений о животных. Прочесть книгу в формате FB2 можно по этой ссылке.