Мировоззрение человека формируют архетипы. Какие-то архетипы присущи целым народам, какие-то целым расам, какие-то всему человечеству, но большинство архетипов индивидуальны и присущи отдельным личностям. Вот есть у меня архетип — некоторое скептическое отношение к так называемым хрестоматийным авторам. Я не считаю их плохими. Нет, нет. Я не про это говорю. Архетип в другом — они не кажутся мне новыми, не кажутся мне интересными, меня не тянет взять томик Пушкина, Толстого, Лермонтова, Фонвизина, Тургенева, Достоевского… и читать, читать, читать… Почему так? Ведь это великие, лучшие писатели нового времени.

Причём я прекрасно понимаю, что мой архетип ошибочен, но ничего (пока) не могу сделать с этим. В этом-то и свойство архетипа — он прочно въедается в подсознание и крайне сложно искореняется из головы-головушки.

Описанный архетип думаю свойственен многим, а истоки его уверенно и прочно лежат в школьной программе, а также той нереальной информационной перенасыщенности, которая расцветает на наших уроках литературы. Это вред, это плохо, плохо что школа формирует такие архетипы.

Вот недавно прочёл «Тарас Бульба» Николая Гоголя. Прочёл впервые. В школе до него руки не дошли. Какой мастер Николай Гоголь! Я не смогу найти на этой странице всего того количества комплиментов, которых достоин образный сочный блестящий литературный стиль автора. Но дело даже не в стиле, каким нужно грандиозным обладать талантом, чтобы достигнуть на простых бумажных страницах такого огромного эмоционального напряжения:

«…Но когда подвели его к последним смертным мукам, — казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: боже, всё неведомые, всё чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи:

— Батько! Где ты! Слышишь ли ты?

— Слышу! — раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул.

Часть военных всадников бросилась заботливо рассматривать толпы народа. Янкель побледнел как смерть, и когда всадники немного отдалились от него, он со страхом оборотился назад, чтобы взглянуть на Тараса; но Тараса уже возле него не было: его и след простыл…»

Ну, как после такой образности, таких слов можно оставаться со своими устаревшими и надуманными архетипами?

P.S.

Как обычно выкладываю в статье саму книгу в формате FB2. Скачать и прочитать её можно по этой ссылке.