В моей домашней библиотеке не так давно появилась книга Григория Бакланова. В сборник вошли две повести знаменитого представителя послевоенной лейтенантской прозы «Пядь земли» и «Навеки девятнадцатилетние».

Григорий Бакланов в войну был артиллеристом. Про артиллеристов он писал. По крайне мере, в этих двух вышеназванных повестях. «Бакланов» это непростая проза, она не читается легко одним накатом. Но скажу откровенно его натурализм и искренность, военное бытописанье меня во многом поразило.

Вот несколько бытовых «кулинарных» фрагментов, в которых немного веет романтикой, которая, наверное, тоже была на том плацдарме за Днестром 1,5 километра в глубину:

«…Вот в этот промежуток до восхода луны к нам из-за Днестра каждую ночь переправляются разведчики. Они привозят в глиняных корчажках горячую баранину и во флягах — холодное, темное, как чернила, молдавское вино. Хлеб, чаще ячменный, синеватый, удивительно вкусный в первый день. На вторые сутки он черствеет и сыплется. Но иногда привозят кукурузный. Янтарно-желтые кирпичики его так и остаются лежать на брустверах окопов. И уже кто-то пустил шутку:
— Выбьют нас немцы отсюда, скажут: вот русские хорошо живут — чем лошадей кормят!..

Мы едим баранину, запиваем ледяным вином, от которого ломит зубы, и в первый момент не можем отдышаться: нёбо, горло, язык — все жжет огнем. Это готовил Парцвания. Он готовит с душой, а душа у него горячая. Она не признает кушаний без перца. Убеждать его бессмысленно. Он только укоризненно смотрит своими добрыми, маслеными и черными, как у грека, круглыми глазами: «Ай, товарищ лейтенант! Помидор, молодой барашек — как можно без перца? Барашек любит перец».

Пока мы едим, Парцвания сидит тут же на земле, по-восточному поджав под себя полные ноги. Он острижен под машинку. Сквозь отросший ежик волос на его круглой загорелой голове блестят бисеринки пота. И весь он небольшой, приятно полный — почти немыслимый случай на фронте. Даже в мирное время считалось: кто пришел в армию худой — поправится, пришел полный — похудеет. Но Парцвания не похудел и на фронте. Бойцы зовут его «батоно Парцвания»: мало кто знает, что в переводе с грузинского «батоно» означает господин…»

А вот второй фрагмент. Уже с другой стороны Днестра, когда артиллеристы временно переправились с плацдарма «в тыл» к основной части войск:

«…И ухмыляются, довольные. Я скидываю c себя все мокрое, в одних трусах, босиком иду к столу по теплому глиняному полу. И только сейчас всем своим голым отогревающимся телом чувствую, что прозяб.

Hа столе всего столько, что страшно начинать. Лежат три фляжки, обшитые сукном, стоит посреди столa высокая, мутноватая бутылка с прилипшими к стеклу крошками соломы. Самогонка. По запаху — виноградная. Вот с нее мы и начнем.

Панченко наливает в граненые стаканы мне и Васину. Мы только двое сидим за столом. Остальные разведчики — кто боком на подоконнике, кто на кровати, кто на полу, поджав под себя ноги,- сочувствуют издали. Их Панченко к столу не допускает: не они вернулись с плацдарма, а мы.

— Ну, за то, чтоб всегда возвращаться.

И мы пьем. Самогонка крепкая, до слез. Взяв по куску холодного мяса, жуем медленно, ждем, пока дойдет. И постепенно становится тепло.

У стола хозяйничает Панченко. Кухонным ножом режет хлеб. Не кукурузный, не ячменный — высокий пшеничный хлеб с пропеченной мучной коркой. Потом появляется из печи горячая баранина и коричневая от подливки картошка. Все почти такое же, как, бывало, готовил Парцвания, только перца не хватает. Эх, Парцвания, Парцвания… Мы наливаем по второй…»

Это фрагменты из повести «Пядь земли», которая вышла в 1959 году и сразу же подверглась резкой критике, и в будущем выход новых произведений писателя был затруднён. В общем-то понятно за что, Бакланов поднимал несвойственные советской героизированной пропаганде вопросы, в том числе те, на которые существовало официальное табу (уничтожение офицерского корпуса Красной армии, штрафбаты и пр.).

Несмотря на критику в 1964 году по повести «Пядь земли» режиссёром Андреем Смирновым был снят фильм.

Фильм снят очень близко к сюжету повести, но совсем не передаёт глубокого трагизма произведения и напряжённого нерва. К слову это одна из первых киноролей Александра Збруева.

Григорий Бакланов дожил до 2009 года. Сохранилось несколько хороших интервью. Одно из них в цикле передач «Линия жизни» я размещаю в этом блоге. Интересный человек с глубокой позицией, со своей философией. Замечательный автор.

P.S.

В своё время повесть «Пядь земли» критиковали и не печатали. Сейчас такое совершенно невозможно. Тексты попавшие в Интернет становятся бессмертными. Вот они — «Пядь земли» и «Навеки девятнадцатилетние». Прочитать можно прямо в браузере.